г. Санкт-Петербург, г. Пушкин,
ул. Пушкинская, д. 14
Мы живём в мире лжи, неправды, и неистины. С самого рождения нас окружает и влияет на нас то, что не принадлежит нам: общество и социальные отношения, язык, взгляд и желания родителей, их выбор нашего детского сада, школы, института. Нам присвоено имя, наша самооценка, жизненный путь, окружение. Общество потребления заставляет нас желать: отсутствие желания и потребления выглядит неприличным. Мы постоянно предъявляем своё желание, приобретая новые модели автомобилей, смартфонов, одежды. Является что-то из перечисленного по-настоящему нашим?
Нас окружает неподлинное. В самом деле, с самого детства не ставили ли нас в тупик вопросы несправедливости, негуманности, потребительского отношения? Не обращает ли случайный детский взгляд наше внимание на вопросы подлинного и неподлинного, собственного и несобственного? Не отмахиваемся ли мы привычно от давно оставленных, закостеневших вопросов: врачей, которые не лечат, психологов, которые не помогают, воспитателей, которые не воспитывают?
Мы постоянно вверяем себя в руки кого-то, бессознательно чувствуя за этим подвох. Железобетонные основания научных дисциплин постоянно проверяются на прочность. Верить ли врачу, который предлагает ещё один, не последний, вариант лечения? Верить ли психологу, обещающему ещё больше рационализировать то, что максимально рационально? Доверить ли воспитателю функцию ещё одной мамы, бабушки, подруги, которая будет давить на ребёнка в надежде, что тот наконец «образумится»?
Человек приходит к врачу в надежде решить проблему повышенного артериального давления. – Нет вопросов, — говорит врач, — вот вам препараты, принимайте. И давление действительно – на какой-то срок – стабилизируется. Но если представить, что повышение давления в организме вызвано не причудой судьбы, а сужением проходимости сосудов, то получится следующее: давление стабилизировано, а питание головного мозга, например, нарушено, за этим последует инсульт. Невероятно, но расхожее народное недоверие к врачам, оценка их как «не лечащих», «шарлатанов» могут быть связаны не с отсталостью и регрессией, а с суждением коллективного бессознательного, интуитивного, верного, в отличие от западной «прогрессивной», затуманенной рациональными аргументами аудитории.
Во всём этом обнаруживается и проблема этического. Допустим, к врачу-диагносту обращается больной с симптомами боли в желудке и просит избавить его от них. Врач проводит диагностику и обнаруживает рак, для лечения которого необходимо оперативное вмешательство. Однако, больной требует лишь обезболивающее. Насколько этично такому врачу выписывать больному рецепты на обезболивающее, если он понимает, что каждый день отсроченной операции значительно сокращает жизнь другого человека?
Приведённые примеры были лишь моделирующими, но одновременно показывающими, какие высокие требования должны быть предъявлены к профессии врача, его образованию, духовности, моральным и нравственным качествам, способности видеть целое за отдельными симптомами. Гораздо хуже обстоит дело с психологией. Здесь лечение симптомов – привычное дело, поскольку крайне трудно, если не невозможно, доказать значительное сокращение жизни, возникновение сопутствующих более серьёзных заболеваний, смерть в связи с растянутостью событий во времени. От посетителей психолога требуются особые способности редукции, анализа, схватывания, рефлексии, этики, которые трудно где-либо сейчас обнаружить в современной жизни.
Трудно избавиться от ощущения хаоса. Работает ли «проговаривание» причины симптома или «психосоматический симптом глуп»? Корректно ли фрустрирует или поддерживает в данный момент специалист с учётом результатов долгосрочных перспектив? Нужно ли переводить внимание с травмы на созидающие моменты жизни или сталкиваться с ней напрямую? В мире существуют больше 400 видов психотерапий, часть из которых в теории и практике радикально противоречат друг другу.
В отличие от медицины, в работе психолог зачастую сталкивается с апориями — вымышленными, логически верными ситуациями, которые не могут существовать в реальности. Безысходность, невозможность, недостаток, кажущееся непреодолимым затруднение или рассматриваемая ситуация. Неужели психолог, особенно начинающий, лучше знает решение, как поступить, да ещё так, чтобы не только не навредить, но и принести пользу («причинить добро»)? На кону – целая человеческая жизнь, вызванная таким вмешательством: потеря работы, семьи, детей; таких историй известно множество.
И снова несправедливость. Как просто было бы, если дипломы, личный анализ, стаж психолога, методика имели решающее значение в области исцеления или увиденная реклама сама по себе гарантировала это. Но увы, в мире нет научно доказанных методик любого вида психотерапии, равным образом действующих на психику любого человека. Есть только «наиболее научно доказанные», «наиболее проверенные», но абсолютно не дающие никаких гарантий методики и техники. Но техники для работы с предметами и окружающим миром не годятся для работы с сознанием.
Бытие собой, кто я, проблема подлинного, собственного, свободы, сознания – основополагающие терапевтические вопросы, так как психотерапия, то есть ψυχή, θεραπείᾳ — и есть «забота о душе».